«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер

– Я не питаю симпатии к преступникам. А вы, по-моему, или преступник, или вскоре им станете. Полагаю, дело в гипнозе. Знать наверняка я, разумеется, не могу. Но хорошенько подумайте, прежде чем… – Он не договорил.

– Не вижу смысла продолжать этот разговор, – хмыкнул Денворт и встал.

Шеф полиции тоже поднялся с места, поднес к потухшей сигаре очередную спичку и бросил на собеседника проницательный взгляд из-под кустистых бровей:

– Как пожелаете. Я всего лишь сделал предупреждение. Если вы невиновны, попрошу не обижаться на меня. Если же затеяли аферу, остановитесь. Ибо закон лишен эмоций.

– Закон, но не присяжные.

– Вы правы, – поджал губы Фенхель. – Если, черт возьми, продолжите увлекаться своим гипнозом, надеюсь, что в итоге вы совершите убийство. Поскольку в этом случае у меня будет право застрелить вас на месте.

– Выметайтесь! – крикнул Денворт.

Его ноздри побелели, он подался вперед и вцепился в край стола.

– Уже ухожу. – Фенхель открыл дверь. – Не забывайте, я слежу за вами. И вижу вас насквозь без всякого гипноза.

– Выметайтесь!

– Но больше, чем тебя, мой дорогой, люблю я долг свой, – процитировал Фенхель Ричарда Лавлейса, недобро улыбнулся, вышел и притворил за собой дверь.

Денворт рухнул в кресло и стиснул зубы так, что заныло в висках. Бросил гневный взгляд на талисман, хотел было сорвать его с запястья, но сдержался. Так будет только хуже. Да, возможности браслета небезграничны. Рубанок не годится для обработки металла: он предназначен для иных задач. Денворт попросту переоценил чары талисмана.

Агата не покончила с собой, поскольку ее вера не приемлет самоубийство. Саймон Гендерсон рассказал обо всем Фенхелю – пусть даже и осмотрительно – из-за глубокой привязанности к Агате. Что касается шефа полиции, он…

Закон – смысл его жизни, его идол, оправдание всех его поступков, и Фенхель принесет Исаака в жертву своему божеству. Он чересчур фанатичен. Денворт поежился от страха перед этим спокойным седым коротышкой, чувствуя, что нажил себе беспощадного врага.

Как говорил Оскар Уайльд, «что любят, то и убивают», но эта цитата не добавила Денворту радости.

Что ж, талисман по-прежнему при нем, но отныне придется действовать осмотрительнее. Хотя бы первое время. Вдруг ему страстно захотелось увидеть Майру Валентайн и опьяниться ее близостью. Он сердито подошел к двери и распахнул ее, но Фенхеля за ней не оказалось.

Майра дала ему ключ. Через десять минут такси доставило Денворта к ее дому; долгие двадцать секунд спустя лифт поднял его на десятый этаж, а на поворот ключа в замке ушла целая вечность.

Денворт помнил, что служанки нет дома: Майра говорила, что во второй половине дня отпустит ее по своим делам. Он вошел в квартиру. В гостиной было пусто.

– Майра! – позвал он.

В углу что-то шевельнулось. С беспредельным ужасом Денворт увидел там стоявшую на четвереньках Майру. Она распрямилась – так медленно, будто застряла в безвременье. Ее лицо затуманили тени. Она молчала.

За спиной у Денворта звонко хихикнули, а потом раздался шепоток Задиры Тарзи:

– Значит, Денворт, ты никого не любишь? Совсем никого?

– Майра, – просипел испуганный Денворт и повторил уже громче: – Майра!

– Мы не в силах причинить тебе вред. Но ей… Мы устроили ей экскурсию в Подгорье.

В один шаг Денворт подступил к Майре, грубо схватил за руку, потащил к окну. Не сопротивляясь, женщина безвольно следовала за ним.

Ее лицо осветили красные отблески заката. В чудовищной тишине серебряным ручейком журчал довольный смех Тарзи.

Дело было в ее глазах.

Вернее, в ее взгляде.

В нем застыли воспоминания обо всем, что видели эти глаза.

– Подгорье, – посмеивался Тарзи, – она побывала в Подгорье. Повидала тамошние чудеса, заглянула в зал, где мы в ночь гнева поджарили Еву. Расскажи своему любовничку, что ты видела, Майра Валентайн.

Майра разомкнула губы и стала говорить – негромко, но четко и ясно.

– Не надо! – взмолился Денворт.

Она умолкла, но он по-прежнему не мог смотреть ей в глаза. С Майрой случилось нечто страшное.

Луч красного солнца упал на талисман. Майра увидела его, шагнула вперед и протянула руки к Денворту.

Это было невыносимо. Ему показалось, что он испытывает ужас, обуявший Еву после первородного греха. Бывают перемены столь тонкие и нелогичные, что их можно лишь почувствовать. С Майрой произошла именно такая перемена.

Денворт нетвердо отступил. Майра приблизилась. Ее влек Талисман любви.

Невидимый Тарзи злобно хихикал где-то под потолком.

Денворт развернулся и бросился к двери. Замок заело. Денворт принялся сражаться с ручкой, и тут Майра обвила руками его шею, и от ее прикосновения из тлеющих искр вспыхнуло буйное пламя безумия, и Денворт обернулся, и выкрикнул что-то нечленораздельное, и… и…

И она умерла. По рыжим волосам струилась черная кровь, стекала на пол, тянулась к упавшей на ковер тяжелой бронзовой пепельнице. Майра была мертва.

– Ну что, отдашь теперь браслетик? – прошептал Тарзи.

Денворт открыл дверь и выскользнул в коридор. Сознание утопало в ледяном пламени, но, как и в случае со спиртным, по внешности Денворта нельзя было сказать, что с ним что-то не так. Он вошел в лифт, мельком глянул на лифтера, спустился в фойе и попросил швейцара вызвать такси.

– Куда, приятель? Поездка за мой счет.

– Куда угодно. Просто покатайте меня по городу.

Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Слава богу, Тарзи исчез. Или делает вид, что исчез. Но Майра…

Денворт решил не думать о ней. У него имеются дела поважнее. Ему грозит прямая и явная опасность. Необходимо бежать из города. По крайней мере, талисман поможет ему найти друзей.

Ничего не вышло. Чар браслета оказалось недостаточно. Вот бы раздобыть еще несколько талисманов…

Вейланд Смит!

Он подался вперед:

– Поезжайте по Платан-авеню. Дом номер восемьсот.

– О’кей, приятель.

Вейланд Смит. Ну конечно! Как же он раньше не додумался? Тарзи сказал, что Смит делает амулеты. Бездонный кошель… и что там еще? Денворт не мог вспомнить. Какая разница? Наверняка в этой пикси-лавке полно мощных оберегов, и, если Денворт сумеет заполучить хотя бы несколько вещиц, его неприятностям придет конец.

Не исключено, что нынешняя катастрофа – искусно замаскированное благо. Даже Майра… Она уже начинала проявлять инстинкт собственницы, а Денворт терпеть такого не может. Со временем все стало бы хуже некуда. Нет, без Майры жизнь будет куда счастливее. В памяти всплыло лицо Фенхеля, сразу за ним – орудие убийства. Отпечатки пальцев. Неоспоримые улики. Лифтер, швейцар – оба видели, как Денворт вошел в здание и вышел из него. Фенхель…

Такси остановилось. Ступив на тротуар, Денворт поднял глаза к вывеске с надписью «Е. К. В. Оберон» (та поскрипывала